"Гаргантюа и Пантагрюэль" Франсуа Рабле традиционно рассматривается как сатирический роман, который высмеивает общественные нравы, в т. ч церковь и монархию, хотя сам Рабле был очень дружен со многими церковниками, а в конце жизни он даже получил приход.
Рабле измывается над человеческими пороками, не обходя стороной ни одной профессии, ни одной человеческой слабости. Он сделал пародию на великого Гомера, на отцов церкви, даже на своих побратимов-гуманистов. В его романе полным-полно грубого, физиологического, "раблезианского" юмора, в особенности на тему испражнений, обжорства, пьянства и секса. Таким образом, писатель приобрел репутацию развратника и циника, что абсолютно не соответсувует ни его достаточно целомудренному образу жизни, ни его идеалу духовно богатой, сильной, свободной, многогранной личности.
На протяжении четырех столетий роман более или менее мирно упивался своей славой, изучался писателями на предмет подражаний, переводился на разные языки и казался простым и понятным.
Но в XX веке «Гаргантюа и Пантагрюэль» стали ругать со всех сторон. К примеру, М. Бахтин, обращаясь к почитателям этой книги, изрек такие слова: «Вы что, ребята, думаете, что вы понимаете эту книгу? Ничего-то вы не понимаете».
По словам философа, надо не просто так читать роман и хохотать над разными там обжорствами и сексами героев, а анализировать социальную систему эпохи Возрождения и сопоставлять между собой два языка – общепринятый и уличный. И тогда вы поймете: в романе происходит постоянная борьба языка карнавала, когда один раз в году люди могли говорить все что хотят, не обращая внимания на ранги и чины, и язык гротескного реализма, который изображен как утонченный жаргон образованных кругов, своего рода литературная мода XVI века.
Не будем вдаваться в справедливость бахтинского анализа, а заметим, что сама идея двух языков выстрадана Рабле из собственного жизненного опыта. Поэтому читая иного интерпретатора, стоит его самого изучить на предмет происхождения его собственных идей, проникнувших в его голову из жизни, а не из истолковываемого текста.
Бахтина получил достаточно широкую известность и достаточно много последователей. Французов это очень задело, и они в противовес выдвигают собственных интерпретаторов. Так М. Холкист в своей книге "Диалогизм. Бахтин и его мир" предлагает концепцию, будто вся антитеза гротескного реализма и карнавала не столь принципиальна. Но в случае, если вы плохо ознакомлены с античной мифологией, не замечаете, что прожорливые Гаргантюа и Пантагрюэль - хтонические боги, через жизненные процессы коих совершается постоянное пересоздание мира, вам не стоит и браться за чтение романа Рабле. Правда, слава Бахтина к этому автору пока не пришла.
Такие исследования читать увлекательно и забавно, как и сам роман «Гаргантюа и Пантагрюэль», при этом создается такое впечатление, что эти два чтения никак не связаны друг с другом: Рабле пишет о своем, Бахтин – совсем о другом.
Напоследок, цитата самого Рабле: "Живот не имеет ушей, иначе его можно было бы наполнить умными словами".
| 
